Детерминанты межрегиональной мобильности в России

В статье изучаются детерминанты внутренней миграции в России. Используя панельные данные, основанные на региональных миграционных потоках в 1992-99 гг., мы оценили результаты экономического, политического и социального факторов. Хотя общая миграция довольно невысока, очевидно, что ее интенсивность определяется экономическими факторами, в том числе и при определенных последствиях в каждой паре происхождение – дестинация. Люди переезжают из бедных регионов с недостаточным количеством рабочих мест и слабой обеспеченностью общественными благами в те регионы, которые богаче и развиваются быстрее относительно рынка труда и обеспеченности общественными благами. Хотя миграция вызвана недостатком ликвидности, в бедных регионах рост доходов происходит быстрее, чем спадает отток населения. Согласно нашей оценке третья часть российских регионов находится на уровне бедности.

Мобильность рабочих является центральным пунктом для реструктуризации планируемой экономики, а недостаток данных усложняет исследование рынка труда в переходной экономики. Потоки работы в крупных и средних промышленных предприятиях исследованы довольно хорошо (см. напр. исследование Браун и Эрл, 2002). Что касается потока рабочих, существует лишь несколько статей о Центрально- и Восточно-европейских и не одного о России и СНГ. Исследование Филера (2001) описывает низкую географическую мобильность во всех странах с переходной экономикой, так как существовали административные размеры и недостаточное развитие на рынке. Боери и Флин (1999) объяснили недостаток рабочей мобильности в переходных экономиках низкими доходами при смене работы и рыночным сегментированием предложений работы. Исследование Свенжара (1999) сообщает о том, что большинство рынков труда в странах с переходной экономикой все же подвижны, географическая активность была ниже, чем ожидаемая, что способствовало росту региональных диспропорций. В статье, методологически близкой к нашей, Фидмрук (2003) исследует межрегиональную миграцию в Чешской Республике, Польше, Венгрии и Словакии, используя панельные данные потоков на региональном уровне. Это дает возможность предположить, что миграционный потенциал может вызывать ликвидность, а недостаток наличных к финансовой мобильности. Более того, отсутствие финансовых ограничений и высокие зарплаты должны в большей степени снизить, чем повысить отток. Низкий уровень географической мобильности рабочей силы в России был признан многими авторами, хотя прямых признаков этого не было. Во-первых, мобильность сложно измерить, так как это в большинстве случаев неформальные потоки. Во-вторых, сложно сравнить межрегиональную мобильность в России и Центральной Европе из-за различного размера регионов. Косвенное измерение предполагает, что внутренняя миграция в России все же низка. Межрегиональные потоки рабочих в России значительно ниже, чем в других странах с переходной экономикой (см. Фаггио и Конингс, 1999 и калькуляцию Конингса, представленную в работе Фрибеля и Гурьева, 2002). Региональная диспропорция в доходах и безработица велики, но не снижаются. Рис. 1 показывает изменение межрегиональной дисперсии в уровне прибыли и безработицы. В то время, когда наблюдался некоторый спад в дисперсии межрегиональных доходов в 1992-94, наблюдался пропорциональный спад в доходах. С 1994 дифференциалы остались константными ил даже выросли в абсолютном и относительном значении.

3.1 Миграция и финансовые ограничения Согласно таблице 1 популяционная мобильность России начала снижаться в 1990-е гг. С одной стороны, возможно, на это оказала воздействие конвергентность доходов и уровень безработицы. Хотя, это был не тот случай. Рис. 1 показывает, что межрегиональные дифференциалы в доходах и уровень безработицы повысились на начальном этапе переходной экономики. Межрегиональная дисперсия в доходе упала в 92-94 гг., но падение было пропорционально падению уровня дохода в целом: стандартная девиация дохода упала с 33% в 1992 до 31% в 1994. С 1994 г. дисперсия оставалась постоянной или даже повышалась в абсолютном или относительном значении. Рис. 2 показывает анализ некондиционной конвергенции. Наблюдался определенный ее объем в региональных доходах в 1992-94 гг., снижение доходов происходило быстрее в богатых регионах. Хотя это может быть связано с реверсионным эффектом – средний размер межрегиональных различий не повысился (рис. 1). С 1994 конвергенции не было – не было значительной разницы в уровне рота в богатых и бедных регионах. Что касается уровня безработицы в Российских регионах, расхождения были выражены в большей степени, чем конвергенция – безработица быстрее росла в регионах, где уровень безработицы был изначально высок. Приведенная магнитуда либерализационного шока, согласно которой можно было бы ожидать, что миграция является ответом на снижение межрегиональных дифференциалов. Но одним из возможных объяснений низкой мобильности и недостатка конвергенции является финансовая скованность. В мире с совершенными финансовыми рынками максимизация удобств должна быть сопоставима с удобствами в месте происхождения и месте назначения и перемещение целесообразно, если полезность превосходит затраты на перемещение. Поэтому необходимо начать рассматривать миграцию с мест с низкими доходами, высоким уровнем безработицы, слабым обеспечением общественными благами в места с высоким доходом, низким уровнем безработицы и хорошим обеспечение общественными благами. Хотя, в случае, если финансовый рынок несовершенен, эффект от дохода при иммиграции неравномерен – люди не могут оплатить затраты на миграцию, только люди с высокими доходами могут себе позволить мигрировать (Гатак, 1996 предполагает, что высокие различия в зарплате между получающими и отправляющими регионами, повышает миграцию только в том случае, если миграционный потенциал не сталкивается с определенными сложностями).

Основной целью данной работы являлся эмпирический анализ внутрироссийской миграции. Мы использовали панельные данные миграционных потоков между российскими регионами. Наша методология позволила выделить эффект существующего экономического положения и общественных благ в регионах с фиксированными факторами, такими как изначальные условия. Эмпирический анализ показывает, что хотя общая внутренняя миграция в России низка, она интуитивно зависит от дохода на душу населения, уровня безработицы, бедности и обеспеченности общественными благами, контроль фиксированных эффектов (на каждую пару регионов) и макроэкономических шоков. Это имеет большое значение для российской региональной политики и фискального федерализма. Наш анализ дает основания предположить, что соревнование между российскими регионами все же существует. Региональная политика, улучшающая жизненные стандарты, создает рабочие места и обеспечивает общественными благами, привлекает мигрантов. Эти эффекты имеют отношение ко всему среднему уровню миграции. Наш анализ миграции показывает, что ограничении ликвидности представляют собой значительный барьер миграции. Население беднейших регионов не может уехать попросту по причине невозможности финансировать расходы, связанные с переездом. В этих регионах рост дохода возрастает в большей степени, чем спадает отток. Финансовые ограничения прикрепляют население к региону, снижая возможности и зарплаты. Согласно нашей оценке, третья часть российских регионов находится в тисках бедности. Мы так же выявили, что эластичность миграции к дистанции так же высока, как и в других странах (близко к 1), таким образом, воздействие географии на межрегиональное перемещение труда, не должно быть недооцененным. Необходимо сделать три замечания. Во-первых, мы использовали официальные данные, которые не отражают неформальную миграцию. Неформальная миграция в России настолько же высока, насколько и формальная. Что более важно, она может быть пропорциональна официальной. Например, неформальная миграция выше в местах, где есть необходимость разрешения от властей регистрации. Поэтому анализ официальной миграции может быть неполноценным. Во-вторых, мы исследовали в большей степени региональные, чем индивидуальные данные. Это показывает, что мигранты являются представителями своего региона, хотя это в действительности не так. Эти де проблемы не могут быть решены без данных о миграции национальных исследований потенциальных и действующих мигрантов, которые (насколько нам известно), не проводились. Мы предполагаем, что фиксированные факторы (такие как изначальные условия, география, наследие советского периода) могут иметь дополнительное воздействие на миграцию. Это возможно, так как фиксированные факторы взаимодействуют с существующими экономическими переменными и общественными благами, оказывая воздействие на миграцию. Фрибель и Гурьев (2002) развили теорию, в которой индустриальная структура оказывает воздействие на эффекты финансовых сложностей и миграцию. Это представляет собой определенную сферу теоретических исследований, что позволит создать тестируемую гипотезу.