Понятия «историографический факт» и «историографический источник» относятся, судя по анализу исследовательской и учебной литературы, к тем категориям исторической науки, которые имеют неоднозначные трактовки их содержания. А необходимость большей степени точности в понимании содержания понятий, указанных выше, в условиях плюралистического многоголосия, утвердившегося в теории и методологии современной отечественной исторической науки, имеется. Хотя бы, к примеру, в той связи, что если не внести здесь определенную терминологическую ясность, то станет весьма затруднительной четкая классификация источников, привлекаемых для историографического исследования. Тем более что классификация историографических источников (по сравнению с историческими источниками) имеет свою довольно сложную специфику. Поэтому вряд ли можно безоговорочно соглашаться с мнением Ф. Анкерсмита, что историография в том виде, в каком она сейчас существует, представляется исследователям безупречным, хотя и довольно своеобразным видом научного знания. Если насчет своеобразия сомнения вряд ли возникнут, то насчет безупречности историографии можно усомниться хотя бы по тем основаниям, что сегодня здесь имеется множество проблем, находящихся в дискуссионном пространстве.[5]
В данной работе мы рассмотрим взгляды ученых на содержание категорий «историографический факт» и «историографический источник», рассмотрим два исторических периода развития русской историографии и соотнесем понятия «историографический и исторический факт».
Читать дальше
В исторической науке, есть два схожих понятия – «историография» и «история исторической науки». Историография (в переводе с греч. «писание истории») – термин, недостаточно определенный, иногда отожествляемый с историей. Понимается: 1) как изучение исторической литературы по какому-либо вопросу, проблеме, периоду; 2) как синоним исторических произведений, исторической литературы вообще; 3) как история исторических знаний, исторической мысли, исторической науки в целом или в одной стране. Историографами в средневековой Франции называли художников, работавших в жанре исторической миниатюры. Уже с XVI в. так стали именовать лиц, которым король официально поручал написать историю Франции. Как правило, это были писатели (Ж. Расин, Н. Буало, Вольтер), создававшие свои труды в художественной форме.
В дореволюционной России существовало звание придворного историографа, присваивавшееся известным ученым и писателям, которые должны были работать над написанием официальной российской истории. Таким образом, до начала XX в. под историографией понимался сам процесс составления исторических сочинений.[12]
Читать дальше
Представление о советской историографии как о своеобразном научном феномене вошло в конце ХХв. в общественное сознание, а изучение достигло высокой степени интенсивности, отражая потребность ученого сообщества в понимании своего недавнего прошлого. Иначе говоря, изучение советского исторического знания выступает формой научной рефлексии, осознанием отечественной наукой в лице ее современных представителей своих ближайших предпосылок, а для ученых старшего и среднего поколений еще и опытом личного самоопределения, отношением к собственным трудам, творческой (либо ее имитировавшей) деятельности и по большему счету – к своему советскому бытию.
Нет сомнений, внесение рефлексии необычайно обогащает историографический процесс, проясняет глубинный смысл его как деятельности, в которой историческая наука приходит к самосознанию. Одновременно крутая переоценка ценностей, обусловленная упразднением советской системы, придает этой рефлексии гиперкритический и во многом односторонний характер. Возобладало представление, что советская историческая наука являлась, и это главная ее особенность, частью структуры Власти как «гармонично вписанный в систему тоталитарного государства и приспособленный к обслуживанию его идейно-политических потребностей» компонент (Ю. Н. Афанасьев).
Толкование советской историографии как «научно-политического феномена» имеет серьезные основания, в т. ч. в самопрезентации ее представителей как «бойцов идеологического фронта», «солдат партии», людей на государственной службе. Подход «от политики» позволяет прочувствовать драму советской историографии как «репрессированной науки» и одновременно части репрессивной системы.[16]
Невозможно оспаривать крайнюю и притом навязанную Властью в лице правящей партии идеологизацию советской науки.
Читать дальше
Важным следствием академической свободы в постсоветской России, стало складывание научного плюрализма, создающего режим конкуренции различных историографических направлений и школ.
Научный плюрализм, сложившийся в постсоветский период не означает равенства разных направлений, на том или ином этапе на ведущую позицию выходит какое-то одно из них. Смена лидерства в значительной степени обусловлена историческими перипетиями российского общества. Например, в эпоху горбачевской перестройки, во второй половине 1980-х гг., на ведущую позицию выдвинулось формационно-ревизионистское направление, потеснившее прежде монопольное ортодоксально-формационное направление, а после краха горбачевского режима на ведущую позицию выдвинулось либерально-западническое направление, в течение нескольких лет «переписавшее» под соответствующим углом зрения основные проблемы отечественной истории и многие проблемы истории зарубежной. Но последующий кризис либерально-радикальной модернизации в России на ведущую позицию выдвинулось то направление, которое я обозначаю как цивилизационное, и которое сосредоточивается на специфических характеристиках национальных историй.
В цивилизационном направлении на новейшем этапе, в первую очередь в изучении российской истории, сложилось разделение: два главных течения можно определить как либеральное и консервативное.
Читать дальше
В советской исторической науке проблемой содержания данной категории занимались крупные историки – М.В. Нечкина, А.М. Сахаров, К.Н. Тарновский, А.И. Зевелев, В.П. Наумов, Е.Н. Городецкий и др. У них было примерно однозначное понимание следующих теоретико-методологических положений:
1. Историографический факт базируется на историческом факте. Причем исторический факт – более широкое понятие, так как эта категория составляет фундамент всего здания исторической науки. Она существует объективно, независимо от того, познан он или нет. Следовательно, историографический факт – лишь часть исторического факта.
2. Историографический факт – исходный материал для историографического творчества. Он – продукт творчества субъекта, находится в процессе его работы на «стыке» единства субъекта с объектом. Он субъективен, так как является продуктом творчества субъекта, то есть историка. Существо историографического факта – в его истолковании, интерпретации. Важно понять, что факты остаются, даже если имеющиеся о них представления оказываются ложными. Понят факт или нет, верно объяснен или интерпретация ошибочна – все это не меняет положения дела. Сам факт объективно существует вне сознания историографа, независимо от интерпретации, исследовательских подходов и оценок.
3. Категория «историографический факт» –одна из важнейших в ряду историографических понятий, составное звено в последующем построении системы выводов. Историографический факт часто определяется как объект исследования историографии и факт исторической науки, несущий информацию об исторических знаниях.
Читать дальше
Историографический источник. Необходимость уточнений данного понятия связана, по крайней мере, со следующими обстоятельствами: во-первых, изучение и уточнение категории «историографический факт» влечет за собой необходимость определения источниковой базы историографических исследований; во-вторых, определенная неясность в трактовке историографического факта проецируется и на историографический источник; в-третьих, от историографических источников, полноты, их репрезентативности, информационной достоверности, объективности, уровня обработки, научной критики и методов использования во многом зависят качество и эффективность историографических исследований; в-четвертых, ныне преодолено бытовавшее ранее мнение, что историографические факты одновременно являются и основными источниками для исследователя историографа, которое на деле приводило к смешению объекта исследования и источников их познания.
Анализ показывает, что в научной литературе принимается без особых дискуссий утверждение о том, что традиционный исторический источник, вовлеченный в процесс историографического анализа, приобретает новый статус –историографического источника. Между тем в содержании категории «историографический источник» (подобно тому, как и категории «историографический факт») имеются разночтения.
Понятно, что в дефиниции С.О. Шмидта видно амое общее определение содержания категории «историографический источник». Но в нем схвачена главная суть. Л.Н. Пушкарев, Е.Н.
Читать дальше
Из вышесказанного можно сделать следующие выводы:
Историографический факт базируется на историческом факте. Причем исторический факт – более широкое понятие, так как эта категория составляет фундамент всего здания исторической науки. Она существует объективно, независимо от того, познан он или нет. По образному выражению М.В. Нечкиной, исторический факт является жилплощадью для факта историографического. Следовательно, историографический факт – лишь часть исторического факта.
Различные аспекты историографического исследования тесно связаны между собой. Лишь комплексное изучение историографического материала позволяет научно воспроизвести как основные линии истории исторической науки в целом, так и отдельные существенные явления этой истории, даёт возможность использовать опыт исторического познания для разработки проблем, актуальных с точки зрения изучения истории в наши дни. Изучение историографических проблем в современных условиях требует от исследователя высокого уровня общеисторической культуры, хорошего владения конкретно-историческим материалом, позволяющего творчески применять к анализу историографических явлений и процессов категории диалектического и исторического материализма, без чего немыслимо последовательно научное познание истории исторической науки.
Читать дальше
1. Гордон А.В. Власть и революция: Советская историография Великой французской революции. 1918 – 1941. Саратов, 2005.
2.Городецкий Е.Н. Историография как специальная отрасль исторической науки. // История СССР. 1974. №4;
3.Зевелев А.И. Историографическое исследование: методологические аспекты. Учеб. пособие для студ. вузов, обучающихся по спец. «История». М., 1987;
4.Зевелев А.И., НаумовВ.П. Историографический факт: критерии оценок и анализа // Вопросы истории. 1980. №5. С.32-41;
5.Ипполитов Г.М. Историографический факт и историографический источник как категории исторической науки: непростая диалектика // Известия Самарского научного центра Российской академии наук, т. 15, №1, 2013г.
6.Кризисные явления в советской исторической науке. Дискуссия историков, философов, правоведов // Общественные науки и современность.1989, №3
7.Нечкина М. В. История истории: (некоторые методологические вопросы исторической науки) // История и историки: историография истории СССР. М., 1965. С.5-42;
8.Нечкина М.В., Городецкий Е.Н. Историографические исследования в СССР // Развитие советской исторической науки в СССР. М., 1975;
9.Материалы обсуждения методологических проблем исторической науки// Новая и новейшая история.1995, №1,3,5,6;1996№1-4;1997,№1-3
10.Павленко Н.И. Историческая наука в прошлом и настоящем(Некоторые размышления вслух)//История СССР,1991,№4
11.Проблемы методологии истории. Дискуссия//Новая и новейшая история.1996,№6
12.Прохорова Л.Д. История исторической науки. Омск, 2010г
13.Рубенштейн Н.Л. Русская историография.М.,1941
14.Сахаров А.М. О предмете историографических исследований. Методология истории и историография. М.1981.
15.Сахаров А.М. Некоторые вопросы методологии историографических исследований // Вопросы методологии и истории исторической науки. М., 1977. С.5-59;
16. Советская историография. М., 1996.
Читать дальше